Диванный дракон не умеет любить. Истории женщин, испытавших ужас и унижение семейного насилия

Мне было 22 года, когда познакомились с Евгением (имена мужей здесь и далее по этическим соображениям изменены). Через два года поженились, после построили кооперативную квартиру. Он почувствовал, что никуда не денусь, начались скандалы. Передо мной стоял выбор: терпеть и растить дочь от первого брака или ничего, я выбрала первый вариант. Мы жили как чужие люди под одной крышей, а разменять кооперативную невыплаченную квартиру было нереально.

Когда познакомилась с Сережей, решила подать на развод. Надеялась, разойдемся мирно, ведь взрослые люди, общих детей нет, а жилищный вопрос можно решить полюбовно. Как вариант – одномоментно погасить кредит. Но Евгений отказался. Что стало происходить дальше, вспоминать страшно. Избивал сильно, душил, доводил до нервного срыва, с балкона хотел сбросить, постоянно говорил, что угробит. Думала, физически расправится, а он выбрал другой метод – исподтишка подсыпал мне в еду медный купорос (раскрытую пачку нашла во время ремонта и поняла причину симптомов заболеваний, которые не могла вылечить).

Большую помощь оказала старший инспектор ОВД администрации Центрального района Гомеля Анна Белякова, внимательно выслушала, вместе мы нашли людей, которые выступили свидетелями. Я очень благодарна ей за поддержку. Мне было невыносимо стыдно. От самоубийства удерживали мысли о дочери.

Развелись мы, когда Евгений находился в СИЗО. Я полтора года жила на съемной квартире, а он вынес всё, включая розетки, лампочки, даже сорвал часть обоев и забрал ершик из туалета. Ежемесячно оплачивала коммуналку, благодаря будущему мужу погасила кредит в надежде продать квартиру. Адвокат составила исковое заявление на раздел лицевых счетов с правом продажи каждому своей части. Судебные тяжбы длились с мая по август 2019 года. Только после третьего заседания Евгений согласился, я выкупила его часть. Он выписался, но мелко напакостил – забрал ключи от почтового ящика.

Уверена, больше такого ада никогда не испытаю. Если по какой-то причине не можете быть вместе, не доводите ситуацию до точки кипения. Женщины, не бойтесь менять что-то в жизни. Найдутся люди, которые помогут. С Сережей поженились, он любил и баловал мою дочь, я была счастлива. В 2022 году перестало биться его сердце. Не знаю, как пережила эту боль и трагедию. Он пришел как ангел из ниоткуда и ушел в никуда, оставив теплые воспоминания.

Мы с Андреем учились вместе, в армию провожала, дождалась. Поженились. Родился ребенок, жили нормально пять лет. Когда построили квартиру, он почувствовал себя хозяином, начал пить и гулять, а потом поднял на меня руку. Избил очень сильно, но милицию не вызывала, стыдилась. Он удерживал два дня, не выпускал из квартиры, бил мокрым полотенцем, не оставляя синяков, болело всё тело и внутренние органы. После три недели лежала в больнице. Написала заявление в милицию, но свекровь попросила забрать, ведь ему грозил срок до шести лет. Я уступила.

Он попросил прощения, подарил даже кольцо, но истязания повторились через неделю. С тех пор издевательства стали регулярными. Периодически вызывала милицию. На неделю-две успокаивался, а потом опять всё повторялось.

В таком аду жила семь лет, а когда умер отец Андрея, подала на развод. До этого боялась, что его родители выполнят угрозу и заберут детей. Мы продолжали жить под одной крышей. Разменять квартиру не соглашался, а бил всё ожесточеннее. Были сотрясения мозга, сильные телесные повреждения. Ему давали штрафы, по защитным предписаниям выселяли на пару недель, но он потом возвращался, оскорблял и унижал, грозил: «Я тебя грохну». Старался делать всё без свидетелей, говорил, это я хочу выселить его из квартиры.

Благодаря старшему инспектору ОВД администрации Центрального района Гомеля Анне Беляковой стал немного тише, понял, что на силу есть сила, и не так больно бьет, боится. Когда его периодически отселяют, я могу спокойно отдыхать и свободно дышать. При нем закрываюсь в своей комнате и стараюсь лишний раз не выходить. Денег выплатить за приватизацию нет. Мы живем в четырехкомнатной квартире, а дети – на съемных.

В случившемся есть и моя вина: трудилась много, хотела, чтобы всё в доме было. Мы 28 лет как разведены. 23 года я с ним не разговариваю, стараюсь даже не смотреть, не поднимать глаза, не хочу его видеть.

Когда я потеряла родителей, сын был маленький, муж Артем уговорил продать квартиру в Минске и переехать в Гомель. Я поверила в сказку о полноценной семье, с бабушкиной любовью и заботой. Как только переехали, жизнь перевернулась.

Узнала, что муж живет на две семьи, но промолчала, не хотела разрушать идеальный мир, который по крупицам собирала. Два года терпела. Он возвращался с заработков, и начиналось: не так сидишь, стоишь, делаешь. Как ушат холодной воды стал вопрос пятилетнего сына «Мама, кто такая животное?», и я сказала Артему, что расстаемся. Посыпались оскорбления, он первый раз ударил. Простила, со слезами на глазах забрала заявление из милиции, где мне говорили, что совершаю огромную ошибку, призывали не делать этого. И оказались правы. После очередного приступа агрессии у меня был сломан нос, поломаны ребра, а тело – сплошной синяк. Унижения повторялись периодически. Апофеоз – сын сидит на коленях, вытирает кровь с моего лица и

просит: «Папа, не убивай маму!».

Я понимала: дальше так жить нельзя. Обратилась в милицию, сняла побои, завели уголовное дело за истязание. Он полгода скрывался в Москве, а после написал заявление, что вину не признает и просил применить акт амнистии. Государство простило, а я – нет. Как забыть, если ребенок полгода дергался от каждого стука, по ночам плакал и кричал: «Мама, он едет нас убивать!». В один момент сорвалась и вызвала милицию. Я благодарна сотрудникам, сказавшим сыну: «У нас наручники, автомат, пистолет. Мы каждую ночь сидим возле подъезда, чтобы вы с мамой и все люди в доме спали спокойно». После этого сын никогда не плакал по ночам.

Я также благодарна адвокату Анастасии Бандюк и старшему инспектору ОВД администрации Центрального района Гомеля Анне Беляковой. В сложный для меня период жизни помогли, сотворили юридическое чудо. Я хотела наказать обидчика за унижение, через суд потребовала компенсацию за моральный вред. Справедливость восторжествовала, иск удовлетворили. Сегодня смотрю на произошедшее как на ужасное кино, не знаю, откуда у меня было столько силы и решительности.

Виновата, что сразу не ушла, взяла жуткую паузу, терпела унижения, потеряла любовь и уважение к себе, а ребенок стал свидетелем всего. Верно выражение – если ты съел ложку дерьма, второй раз уже не отвертишься, тебя будут кормить им постоянно. Справедливо, чтобы жилье в семье, где происходит насилие, оставалось детям и проживающему с ними родителю. У нас же зачастую мать забирает детей и уходит на улицу. Чтобы разорвать порочный круг, женщине нужна платформа и помощь от психолога и милиции.

Сейчас у нас с сыном уютная квартира, ничто не напоминает о пережитом ужасе. Растет полноценный ребенок, смысл моей жизни, горжусь им безмерно, о бывшем муже ничего знать не хочу. Мы сменили фамилию, о прошлом вспоминать не желаем. Наладилась и личная жизнь. Есть мужчина, который любит, ценит, уважает меня и моего сына. За два года полностью перевернулась жизнь. Я абсолютно счастлива!

– Ежемесячно в отделе фиксируется около 30 сообщений о семейно-бытовых конфликтах. В прошлом году зарегистрировано 45 бытовых преступлений, в этом – 37. В Центральном районе на учете состоит 170 домашних дебоширов.

Чаще жертвами насилия становятся женщины. Многие не обращаются своевременно в милицию, терпят издевательства, замалчивают проблему, боятся испортить репутацию семьи или лишиться средств к существованию. Этого делать нельзя, ведь ситуация может усугубиться и даже закончиться убийством.

Разработана система по усмирению семейных агрессоров. От официального предупреждения до защитного предписания. В большинстве случаев это отрезвляет.

– Стыд, страх, материальная и эмоциональная зависимость от агрессора мешают жертве сообщать о семейной тирании. Необращение за помощью, замалчивание проблемы доводит ситуацию до критической: агрессор, чувствуя безнаказанность, не осознает факта причинения морального, физического и иного вреда, в один момент теряет над собой контроль, что приводит к трагедии.