Как наказывать за наркотики: мягче или еще жестче

Думаю, никто не поспорит с тем, что в Беларуси активно борются с наркооборотом. Мы уже не слышим диких историй о молодых людях, которые в наркотическом угаре выбросились из окна или выкололи кому-то глаза. Но это не значит, что проблема решена.

Все покурили, и я покурил

Своевременным и эффективным оказался Декрет № 6 “О неотложных мерах по противодействию незаконному обороту наркотиков”, который Президент Беларуси подписал в декабре 2014 года. Как раз на пике моды на спайс появился документ, увеличивший наказание за преступления, связанные с оборотом наркотиков. Как тогда сказал глава государства, чрезвычайные меры приняты с тем, чтобы не потерять молодое поколение белорусов — будущее страны.

Несмотря на скепсис отдель­ных ораторов, декрет принес ожидаемые плоды. В январском интервью “Гомельскай праўдзе” прокурор области Виктор Морозов назвал документ шоковой терапией для наркобизнеса.

— Суды стали приговаривать распространителей, в том числе совсем молодых, к длительным срокам лишения свободы — 15 — 17 годам. Прокуратура настояла на показательных задержаниях, когда с санкции прокурора в аудитории колледжей и вузов заходили правоохранители и на глазах у сверстников надевали наручники на подозреваемых, — подчеркнул Виктор Морозов. — Все это дало эффект, всколыхнуло общество. Молодые люди задумались о своем будущем. Каким оно будет: в семье или за решеткой? И преступления в сфере незаконного оборота наркотиков пошли на спад.

Впрочем, дилеры — одна сторона медали. Вторая — потребители. Заведующий токсикологическим отделением Гомельской городской клинической больницы скорой медицинской помощи Валерий Стома отмечает, что в последнее время на реанимационных койках наркоманов действительно все меньше. Если раньше скорые регулярно доставляли пациентов с передозировкой (например, в 2014 году таких было 43), то теперь их в разы меньше. За прошлый год и 11 месяцев 2017  — 23. Показательно, что и на момент моего визита в БСМП в токсикологии не было ни одного наркомана.

— Хочется верить, что не только законодательные меры сработали, но и сама мода на спайс прошла, — согласен с коллегой заместитель главного врача Гомельской городской клинической больницы скорой медицинской помощи Дмитрий Запольский. — То, что наркотики — зло, надеюсь, уже всем понятно. Мозг наркомана запитан на то, чтобы получать удовольствие только лишь от них. Его не радует ничего другое — еда, сон, секс или адреналин. Годится только доза.

Размышляя о том, почему молодые люди пробуют зелье, док­тора указывают на стадный инстинкт: все покурили, и я покурил. Вспоминают случаи, когда сразу несколько бригад скорой помощи привозили пациентов с передозировкой психоактивными веществами, и выяснялось, что молодые люди покурили компанией.

Надо отметить, практически во всех острых случаях гомельским врачам удалось вернуть наркоманов с того света — экстренная помощь оказывалась вовремя и квалифицированно. Но вот последствия дальнейшего употребления печальные. Примеров много. Дмитрий Запольский приводит один. Вполне образованный молодой человек уехал на заработки за пределы Беларуси и там пристрастился курить спайс. Покуривал около полугода, без тяжелых отравлений вернулся назад. Однако затем у него началась постепенная дегенерация головного мозга — разрушение личности. Он беспокойно и неправильно разговаривал, перестал спать, затем — ходить, вставать, есть и глотать. А к 23 годам превратился в человека в состоянии “овоща” — не разговаривал, не узнавал маму, медперсонал. После выписки за ним очень внимательно дома ухаживали родственники. Периодически помогали врачи. Но в позапрошлом году парень умер.

Виноваты звезды?

Удалось пообщаться с матерью другого наркомана, который жил в Гомеле и чуть не погиб в 18 лет. Иван с детства увлекался музыкой, его отец играл в любительской группе на барабанах. Когда он ушел из семьи, пареньку было 14 лет. Буквально через год мальчик научился играть на гитаре и стал ходить на репетиции с группой.

— Тогда я впервые заподозрила неладное. Он отрастил волосы, стал поздно приходить домой, не следил за собой. Когда собирала его вещи в стирку, бывало, слышала странный запах от одежды: вроде бы сигаретный, но не совсем такой, — рассказывает мама Галина Ивановна. — Несколько раз спрашивала, что происходит. Сын уверял, что все в порядке: он играет в рок-группе и там все так выглядят. И мировые звезды тоже — просто образ такой.

Успокаивали коллеги по работе. Говорили, подросткам свойственно чудить. Наделает ошибок и угомонится: возьмется за учебу, поступит в университет.

Когда сын стал неделями не появляться дома и только иногда отвечал на звонки, ни о каком спокойствии уже не было и речи. О том, как Иван оказался в реабилитационной клинике в Подмосковье, Галина Ивановна не особо хочет говорить. Это болезненная тема. Но замечает: сначала сын употреблял марихуану. Когда это превратилось в серьезную проб­лему, пришлось позвонить его отцу. Тот уже перебрался в Москву, устроился на хорошую работу и только-только завел новую семью. Помочь в такой ситуации он не отказался.

— Иван отца обожает, а я считала, что мужское воспитание очень пригодится, — вспоминает Галина Ивановна. — Но буквально через две недели после переезда мне позвонил бывший муж и сказал, что Ване стало плохо. Оказалось, марихуаной там давно не пахнет, в больницу он поступил с передозировкой амфетамином. В голове все помутилось. Помчалась в Москву, кланялась в ноги докторам, которые его спасли.

Сейчас Иван проходит лечение в реабилитационном центре. Услуга дорогая, но в клинике обещают полное исцеление. Посещения пациентов строго по графику, раз в месяц на 15 минут. Галина Ивановна все время себя корит, что она плохая мать и не смогла уберечь сына от беды. Говорит, теперь понимает: тревожных звоночков было много. Но замечать их не хотелось, всегда находились “нормальные” объяснения.

Единственное, чему рада: сын обошелся без проблем с законом. Зелье он, по словам матери, никогда не продавал. Но понимает, что если бы его задержали “с пакетиком” для личного употребления, загремел бы в колонию, а оттуда бы вышел совершенно другим человеком. Галина Ивановна считает, что бороться надо с торговцами, а потребителей — лечить.

Невинные жертвы или продавцы смерти?

Действительно, сегодня правоохранителям удалось сбить волну популярности спайса и некоторых других “молодежных” наркотиков. Так что теперь все чаще звучат голоса тех, кто выступает за снижение наказания по так называемым “наркотическим” статьям. Рациональное зерно в этом есть: вот и некоторые парламентарии предлагают подумать о более четкой дифференциации ответственности за наркопреступления. Например, смягчить наказание для рядовых потребителей, которые делились наркотиками или продавали их исключительно друг другу. Речь, конечно, не об отмене наказания. Но, возможно, и года в колонии вполне достаточно, чтобы эти люди осознали, что были не правы и вышли на свободу с возможностью успешно социализироваться: восстановить семьи, устроиться на работу по специальности. При этом наказание для организаторов наркотрафика, крупных дилеров — хитрых и расчетливых продавцов смерти (которые сами, как правило, не употребляют наркотики), следует еще больше ужесточить.

В общем, смысл законодательных изменений, если до них дойдет дело, не в том, чтобы погладить дилеров по шерстке, а в том, чтобы разобраться в необходимости чрезвычайного наказания в условиях, когда ситуация хотя бы относительно, но стабилизировалась. Разобраться спокойно и без криков. Без политических лозунгов, нелепых угроз и ультиматумов. Не выпустить на свободу дилеров, а, скажем, начать применять к осужденным по “наркотическим” статьям условно-досрочное освобождение, которое пока для них недоступно.

— Откровенно говоря, в последнее время настораживает бурная деятельность незарегистрированного “Движения матерей 328” (328 — потому что таков номер основной “наркотической” статьи в Уголовном кодексе Беларуси — прим. ред.). В него входят родители, чьи дети осуждены в основном к длительным срокам лишения свободы за торговлю наркотиками, — поясняет прокурор области Виктор Морозов. — Начав с Гродненщины, движение уже заявляет о себе на Гомельщине. При этом лозунги его участников политизированы, а слова далеко не всегда правдивы. Родители некоторых осужденных утверждают, что их дети — рядовые потребители. Тогда как из материалов уголовных дел следует, что почти все они торговали наркотиками. По каждому такому делу есть решения судов. Так что эти ребята отнюдь не белые и не пушистые. Более того, ради денег калечили жизни и судьбы других людей.

Выходит, пока одни обогащались, в семьях других нередко разыгрывались чудовищные драмы. Не секрет, что наркоманы выносят из дома последние вещи и жестко требуют деньги у родственников. В этот момент им все равно, кто перед ними — престарелая мать, отец-инвалид или несовершеннолетняя сестра. В ход идут угрозы, побои, истязания. Психологический террор может тянуться годами, пока у родных окончательно лопнет терпение. Тогда наркоман остается совсем один. И идет за деньгами на улицу, где его жертвой может стать кто угодно. Такие оказавшиеся на дне морали и жизни личности сочувствия уже не вызывают. Более того, реально помочь им практически невозможно.

Крокодиловы слезы

Впрочем, не стоит думать, что правоохранители излишне суровы и призваны только карать. Как они сами нередко признаются, конечно, жалко видеть совсем еще молодых парней и девушек в изоляторе. С другой стороны, правила всем хорошо известны: любые незаконные действия с наркотиками наказуемы. Все задержанные об этом знают. Но все равно идут на преступление. Осознанно.

Вот и начальник УСК по Гомельской области Сергей Паско, хотя чисто по-человечески и сочувствует семьям задержанных, но крокодиловым слезам обвиняемых не верит.

— Все 100% задержанных за марихуану знают, что ее хранение противозаконно. При виде сотрудников правопорядка они при любой возможности ее скидывают, съедают. Зачем? Если ты не знаешь, что это преступление, так стой спокойно — не пытайся избавиться, — прокомментировал Сергей Паско. — Что касается жесткости уголовного наказания, я не имею права, да и не склонен комментировать решения судов. Скажу только, что и по действующему законодательству судьи при вынесении вердикта могут выходить за санкции той или иной статьи и назначать наказание ниже нижнего предела. И такая практика есть. Однако, прежде всего, все правоохранители понимают, что должны максимально защитить здоровую часть нашего общества от вовлечения в наркоманию.

Химики и маковые королевы

В Беларуси есть несколько общественных платформ, в том числе “Движение матерей 328”, которые ратуют за смягчение наказания для рядовых потребителей. При этом некоторые сетуют, что правоохранителям “интересно посадить их детей по более тяжелой части “наркотической” статьи — за хранение с целью сбыта”. Дескать, это сулит новые звездочки на погоны, да и в целом обеспечивает хорошие показатели для отчета начальству. Якобы крупных дилеров и поставщиков ловить не надо, а “можно показать свою работу за счет вала потребителей”. Примеры приводят такие: сыну Пете позвонил знакомый Коля и слезно попросил продать ему зелье. Петя сжалился и выручил друга. Теперь он задержан за сбыт. А он, мол, не сбытчик, а просто поделился товаром с “братом” по увлечению. В общем, чуть ли не герой. Заявление, что право­охранители не борются с более крупными дилерами и поставщиками, а бьют, что называется, по хвостам, тоже некорректное. Как рассказал официальный представитель УВД облисполкома Виталий Пристромов, вопросы незаконного оборота наркотиков постоянно находятся в поле зрения оперативников. Борьба с этим злом ведется жесткая и непримиримая. Так, в начале 2017 года оперативники наркоконтроля УВД облисполкома совместно с коллегами из ОВД администрации Советского района Гомеля задержали двух жителей областного центра, которые организовали подпольную лабораторию по производству амфетамина и снабжали им весь регион. К слову, родственник одного из “химиков” в 2014 году получил 13 лет лишения свободы за похожее преступление.

Помня об этом, парни конспирировались: лабораторию разбирали по частям и прятали, наркотик продавали только проверенным клиентам. Однако это не помогло. В ночь с 4 на 5 февраля на трассе Гомель — Чернигов сотрудники ГАИ остановили автомобиль “Ауди”, в котором нашли почти 10 граммов амфетамина. За рулем автомобиля как раз был один из “сотрудников” лаборатории.

Наутро наркоконтроль с ОМОНом задержали и подельника. У него нашли синтетический наркотик, а в доме изъяли 19 бутылок с уксусной кислотой, стеклянные колбы, электроплитку, керамическую лампу, респираторы и другие “аксессуары”. В специальном тайнике была обнаружена вторая часть лаборатории, включая электронные весы, серную кислоту, разрезанную фольгу. В одной из комнат было и 23 грамма готового амфетамина.

15 сентября суд Новобелицкого района Гомеля приговорил двух фигурантов дела, а также третьего парня, который предоставил помещение для лаборатории и покупал амфетамин с целью сбыта, к лишению свободы на сроки от 10 до 14 лет. Не стоит думать, что в наркобизнесе задействованы лишь мужчины. Иногда в нем преуспевают и дамы. Два года назад реализацией мака, причем не для кулинарных нужд, а с маковой соломкой и опийными наслоениями на поверхности семян, занялись три гомельчанки. Преступное дело быстро заладилось. Так что предприимчивые барышни для увеличения оборота “наняли” мелких реализаторов. Место для хранения, фасовки и продажи наркотика выбрали бойкое — частный дом возле Центрального рынка в Гомеле. Но и милиция не дремала. Вначале оперативники установили покупателей (все они наркозависимые и приобретали мак для изготовления опия), а далее вышли на основного поставщика — 39-летнюю гомельчанку, которая руководила процессом, отдавая указания двум подельницам, уточнил Виталий Пристромов. Прошли задержания с поличным, обыски, было опрошено большое количество свидетелей, преступная деятельность задокументирована. 30 января 2017 года суд первой инстанции приговорил троих организаторов наркобизнеса к 11 годам лишения свободы каждую, а также четырех человек, приобретавших у них сырье для варки опия, — к двум годам каждого.

Гораздо страшнее, чем ее малюют

К слову, на официальном сайте “Движения матерей 328” нет-нет да и появляются статьи со сторонних ресурсов на тему легализации марихуаны в Беларуси. Конечно, само по себе это не говорит о том, что движение двумя руками за узаконивание марихуаны, и все же факт настораживающий. Например, одна из последних статей на сайте называется “End the Drug War! в Могилеве: о наркотиках, марихуане и неоправданно высоких сроках”.

 

Первые две публикации на “материнском сайте” посвящены вопросам легализации “легких” наркотиков. Странно, не правда ли?

Если честно, присутствие таких публикаций на “материнском сайте” вызывает недоумение. Ведь если выйти на улицу и спросить у встреченных матерей: хотели бы они, чтобы у их детей была возможность законно попробовать какие-нибудь, пускай даже вроде как легкие наркотики, ответ будет однозначным и категоричным: нет.

Кстати, английский текст из упомянутой статьи — End the Drug War! — переводится как “Закончите наркотическую войну!”. Согласитесь, сомнительный лозунг для здорового общества. В интернете вообще можно найти много сайтов, хозяева и завсегдатаи которых с пеной у рта ратуют за легализацию марихуаны. Петиции подобного рода то и дело направляются и в государственные структуры Беларуси. Так ли невинна марихуана, как ее хотят нам представить? Беседуем с заведующей диспансерным отделением Мозырского психоневрологического диспансера Валерией Мосиной.

— Есть в определенных кругах, в основном творче­ских и молодежных, мнение, что марихуана — безвредный наркотик или даже не наркотик вовсе. Как вы можете это прокомментировать?

— Эти люди в лучшем случае заблуждаются. Медицина говорит однозначно: марихуана — наркотик из группы каннабиноидов и совершенно не безвредный. В ней содержится тетрагидроканнабинол, который есть и в гашише, тяжелом наркотике.

— В интернете много пишут, что от конопли нет зависимости. Да и в небольших дозах она разрешена в некоторых странах…

— Это пишут, чтобы оправдать употребление. Конечно, зависимость от марихуаны есть. Когда ко мне на прием приходят пациенты, я всегда с ними доверительно разговариваю. “Спрашиваю: вот ты первый раз попробовал, тебе понравилось? Нет, я ничего не испытал. Тогда зачем пробовал еще? Хотел добиться того эффекта, о котором говорили друзья. Хорошо, ты добился эффекта, и что? Решил, что могу курить иногда. Например, по праздникам”. Это уже психологическая зависимость. Человек решает праздновать не с колбасой или тортом, а с марихуаной. Потому что научился менять свое состояние в желаемую сторону и стал получать от этого удовольствие. А следующий этап — физическая зависимость. Она проявляется после достаточно длительного употребления — пяти, шести, семи лет. Человек начинает курить марихуану постоянно, чтобы вообще не находиться в естественном состоянии. Ему не нравится, что в обычной жизни возникают сложности. И у него тоже есть ломка. Не такая выраженная, как у зависимых от опиатов, но есть в виде нарушения аппетита, бессонницы, ощущения озноба, страха. В общем, марихуана абсолютно не безвредна. При определенных обстоятельствах ее употребление может даже вызвать дебют шизофрении.

— Можно ли сказать, что люди, начинающие с марихуаны, потом переходят к спайсам или героину?

 — Безусловно, зачастую так и бывает. Особенно если первые наркотики курительные. Имея навык курения марихуаны, человеку проще перейти на спайс. Со временем потребитель увеличивает дозу, но желаемого удовольствия уже не получает. Появляются бессонница, чувство апатии, вялость, не хочется учиться, выходить на улицу. Тогда он решает попробовать что-то другое. Например, спайс или амфетамины, которые резко меняют настроение в другую сторону — человеку хочется бегать, прыгать, идти в клуб, танцевать, знакомиться, заниматься сексом.

— Есть мнение, что негативный социальный эффект от марихуаны даже больше, чем от героина или амфетамина, потому что ее легче достать, дешевле купить, проще предложить. С вашей точки зрения, это так?

— Да. Вовлекая других, потребители марихуаны часто так и говорят: не волнуйся, это не наркотик, зависимости нет, я сам курю, и ничего. Но, как мы уже говорили, зависимость есть. Заметьте, все люди знают, что за наркотики наступает уголовная ответственность. И все равно идут на то, чтобы сделать заначку, скажем, в гараже. Потому что не в силах от нее отказаться. Понимают, что могут попасть в колонию, но все равно ходят по острию. И потом, наркопотребители — не такие безобидные люди. Неоспоримый факт, что они активно агитируют других попробовать. Потому что нужны средства на приобретение новых наркотиков. Потребление и распространение в большинстве случаев идут рядом.

— Как вы считаете, нужно смягчить наказание за “наркотические” статьи?

— Мне бы не хотелось рассуждать о вопросах законности. В каждое уголовное дело нужно вникать отдельно, и это задача профессионалов. Но скажу как врач: препаратов, вылечивающих наркоманию, нет. Да, лекарства помогают, но до поры до времени. Человек лечится, вроде все идет неплохо, но как только выходит из стационара, в тот же день употребляет снова. Это безрадостная картина. Наркомания — серьезнейшая беда. Поэтому если сроки за наркотики длительные, то обществу и государству стоит подумать и о столь же длительных программах по реабилитации этих людей. В колонии ничего хорошего их не ждет. Какими они оттуда выйдут? 

 

Итого

Суммируя написанное, вновь хочется вернуться к “Движению матерей 328”. Можно понять желание родителей, чьи дети осуждены по “наркотическим” статьям, помочь своим близким. Вероятно, что в отдельных случаях могли быть те или иные процессуальные недочеты. И если участники движения могут аргументировано на это указать, то кто против.

Но нельзя закрывать глаза и на другие важные детали: не стоит пытаться обелить употребление и распространение “легких” наркотиков. В любом их виде (кроме как в медицине) — это безусловное зло. Наказание за них должно быть, но его суровость следует дифференцировать. И в этой части законодатели, похоже, отреагируют на ситуацию.

Еще один аспект — моральный. Да, матери осужденных сумели организоваться и заявить о себе. А как быть матерям, чьи дети погибли от наркотиков или стали инвалидами? После того ада, который им пришлось пережить, у них нет сил организоваться. Многие бесконечно винят себя за то, что их сыновья или дочери стали на кривой путь наркомании. Каждый день прокручивают проблему в голове и стараются понять, в какой момент совершили ошибку, недосмотрели, недолюбили, не смогли уберечь. На этом фоне утверждения, звучащие от “Движения матерей 328”, что наркоманам никто насильно “наркотики в рот не пихал”, может и правдивы, но уж слишком циничны.

Александра ГЕДРОЙЦ, «Гомельская Правда»